Граница льдов [= Ледовый барьер ] - Дуглас Престон

Вскоре за Гарсой появилась бригада сварщиков, которая добралась сюда по тоннелю доступа и теперь вылезала из люка на переходной мостик, грохоча тяжелыми резиновыми сапогами. Они представляли красочное зрелище: желтые костюмы и перчатки, вычерченные красным цветом индивидуальные задания сварочных работ.

— Каждый из вас получил определенный участок, сказал Гарса. — Вы знаете, что делать. Необходимо надежно запереть этого сукина сына. Мы должны с этим справиться, прежде чем шторм разыграется вовсю.

Бригадир весело откозырял Гарсе. Казалось, все были в приподнятом настроении: метеорит в трюме, чилийский эсминец исчез из поля зрения, а они на пути к дому.

— И еще одно: старайтесь к нему не прикасаться.

Кто-то сострил относительно достижения Тиммеровой задницей второй космической скорости и возможности самому отправиться домой в почтовой посылке. Мужчины рассмеялись шутке. Однако никто не двигался к лифту, чтобы спуститься на дно танка. Гарса видел, что, несмотря на приподнятое настроение и юмор, все очень нервничали. Метеорит, уложенный без приключений в «Ролвааг», все-таки вызывал благоговейный ужас.

Был только один способ преодолеть боязнь — поторопить.

— Ну, двигайте, парни, — ободряюще сказал Гарса, похлопав по спине бригадира.

Больше не задерживаясь, мужчины вошли в клетку лифта. Гарсе было удобнее руководить операцией с обзорной площадки в конце переходного мостика, но он решил, что это будет недостойно, вошел в лифт и задвинул решетку.

— Тоже в логово зверя, мистер Гарса? — спросил один парень.

— Приходится оберегать твою задницу от неприятностей.

Они опустились на дно танка, где ряды металлических балок были уложены поперек киля. Контрфорсы, равномерно распределявшие вес метеорита, расходились от люльки по всем направлениям. Следуя указаниям чертежей, люди разошлись в стороны, стали карабкаться по распоркам и исчезали внутри сложного кружева оплетавшей метеорит конструкции. Вскоре все заняли свои места, но еще довольно долго в танке было тихо, словно никто не хотел начинать первым. А потом яркие точки света вспыхнули в темном пространстве, порождая диковинные тени, когда сварщики приступили к работе.

Гарса сверил список распределения работ с общим чертежом и удостоверился, что каждый делает то, что должен. Раздавалось слаженное шипение электрических дуг — сварщики споро укрепляли люльку в местах критических соединений. Гарса поочередно посмотрел на всех. Маловероятно, что какой-нибудь ковбой окажется слишком близко от камня, но тем не менее он хотел быть в этом уверен. Откуда-то издалека время от времени слышалось капанье. Гарса попытался найти источник. Он смотрел на ребристые металлические переборки, поднимавшиеся на шестьдесят футов вверх. Было впечатление, будто он находится в огромном соборе. Потом осмотрел нижние балки. Корпусная сталь была влажной. Это было не удивительно, учитывая условия. Он слышал мерные удары волн по корпусу, чувствовал несильную, медленную качку. Гарсе подумалось о тонком слое металла, отделяющем его от бездны океана. Мысль была тревожащей, и он перевел взгляд на сам метеорит внутри плетеной тюрьмы.

Камень выглядел внушительно, но размеры танка скрадывали его величину. Снова Гарса попытался осмыслить, как в таком небольшом объеме уместилась столь колоссальная масса. Двадцатифутовый метеорит весил как пять башен Эйфеля. Выпуклая ровная поверхность. Нет выщербин, как на обычных метеоритах. Ошеломляющий, неописуемый цвет. Хотелось бы подарить своей девушке кольцо с таким камнем. Потом всплыло воспоминание об увиденных на командном пункте останках человека по имени Тиммер, и о кольцах думать расхотелось.

Гарса посмотрел на часы: пятнадцать минут. Согласно расчетам, работа должна была занять двадцать пять минут.

— Как идет дело? — спросил он бригадира.

— Почти закончили, — откликнулся тот.

В громадном танке голос отдавался эхом и искажался. Гарса отошел назад и стал ждать, понимая, что качка усилилась. В воздухе сильно пахло расплавленной сталью, вольфрамом и титаном.

Сварщики завершали работу. Гарса удовлетворенно кивнул: двадцать две минуты — неплохо. Еще несколько швов, и они закончат. Рочфорт проектировал так, чтобы свести к минимуму число швов. Он всегда стремился к простоте. Для меньшей вероятности аварии. Самодовольный педант, но чертовски хороший инженер. Качка возрастала. Гарса вздохнул, снова пожалев, что Рочфорт не может видеть, как его проект воплотился в реальность здесь, в танке. Во время реализации почти каждого проекта погибают люди. Это было немного похоже на войну. Лучше не заводить слишком много друзей…

Гарса почувствовал, что крен увеличивается. «Это уже чересчур», — подумал он. Вокруг слышалось поскрипывание и потрескивание. Судно кренилось сильней и сильней.

— Держитесь крепче! — крикнул Гарса бригаде и повернулся, пытаясь ухватиться за ограждение лифта.

Потом он обнаружил, что лежит на спине в абсолютной темноте, ощущая боль во всем теле. Как он здесь оказался? Может, прошли минуты, а может, и часы. Понять было невозможно. У него кружилась голова. Произошел взрыв. В темноте пронзительно кричал человек, страшно кричал. Сильно пахло озоном и расплавленным металлом, чувствовался слабый запах дымящегося дерева. Его лицо было покрыто чем-то теплым и липким, боль пульсировала в ритме биения сердца. Но все это начало отдаляться, уходить все дальше, и вскоре он снова отключился.

«Ролвааг»

8 часов

Палмер Ллойд не торопился появляться на мостике. Ему потребовалось для этого мобилизовать всю свою волю. Он не мог по-детски долго проявлять обиду.

Его приветствовали вежливыми, даже почтительными кивками. На мостике царила другая атмосфера, и ему потребовалось некоторое время, чтобы ее оценить. Миссия была почти завершена. Он больше не был пассажиром, помехой в критический момент. Он был Палмером Ллойдом, владельцем самого необычного из когда-либо открытых метеоритов, директором музея Ллойда, главным администратором «Ллойд холдингз», седьмым в списке самых богатых людей мира.

Он прошел и встал позади Бриттон. За ее плечами с золотыми нашивками он видел монитор, высвечивающий диаграмму глобального позиционирования. Он и раньше видел этот монитор. Их судно показано на экране в виде креста. Длинная ось указывает направление движения. Ее передний конец равномерно приближался к красной линии, которая плавной дугой пересекала диаграмму. Каждые несколько секунд при обновлении информации через спутник экран мигал. Пересечение курса корабля с красной линией будет означать, что они в международных водах. На воле.

— Долго еще? — спросил Ллойд.

— Восемь минут, — ответила Бриттон.

Ее голос, все еще холодный, утратил напряженность последних мучительных минут у острова.

Ллойд взглянул на Глинна. Он стоял рядом с Паппапом, сложив руки за спиной, лицо по-прежнему непроницаемое. Все же Ллойд был уверен, что увидит самодовольство в его бесстрастных глазах. Его не могло не быть. Их отделяли минуты от величайшего научного и инженерного достижения двадцатого века. Он ждал, не торопя событий.